С родителями Пашке повезло не очень. Они вообще не ездили за границу, и Пашке просто неоткуда было взять «жевачку». Именно «жевачку», через Е, а не жвачку и тем более не жевательную резинку. Именно «жЕвачкой» называли дети вожделеленное лакомство в середине шестидесятых прошлого столетия, когда Пашка стал первоклассником.
Самой большой Пашкиной мечтой в ту пору, было съездить за границу и привезти оттуда целый чемодан «жевачки». Самой разной! Конечно, среди одноклассников больше всего ценились «жевачки-сигареты» и «жевачки надувные», потом шли «подушечки» и «двухцветные пластинки». На последнем месте были «пластинки одноцветные», но и это было «клёво», так как слово «круто», ещё не вошло в употребление. Но круче всего было иметь «жевачки» разные.
Про фантики от «жевачек» - разговор особый! Фантики складывали, хранили, показывали друзьям, как коллекцию марок. В фантики играли, на них что-то выменивали.
«Жевачка» была не просто вкусной резинкой, она была символом престижа и вместе с тем неким диссидентским клеймом. Постоянное наличие «жевачки» могло поднять рейтинг первоклашки на недосягаемую высоту, но пользоваться ею надо было крайне осторожно! Застигнутый за жеванием «жевачки» ребёнок наказывался по всей строгости военного времени. Война в ту пору была холодная, но меры искоренения «жевачки» были вполне горячими, особенно если вызванные в школу родители были сторонниками телесных наказаний.
«Жевачку» жевали до полной потери вкуса. Да что там вкуса! Однажды Пашка дожевался до того, что непонятный безвкусный комочек, уже неделю служивший ему верой и правдой, рассыпался во рту в обидную серую труху! Просьба: «Дай пожевать!» - означала передачу резинки изо рта жующего в рот желающему «пожевать». На время!
О способах хранения жёваной резинки можно было писать книгу. Лучше всего вынутая изо рта «жевачка» хранилась в конфетной фольге, но среди опытных жевальщиков бытовало мнение, что держать «жевачку» надо за ухом. И, хотя приклеенная за ухо «жевачка» могла пропасть в волосах, или перекочевать ночью на наволочку подушки, этот способ считался самым «клёвым»!
«Жевачку» никогда не клали в рот целиком. Её делили на маленькие кусочки, ею делились, ею оделяли, её одалживали, и давали в долг. Без конца выпрашивать «жевачку» у счастливых её обладателей было крайне моветонно! Поэтому многие дети «косили», делали вид, что жуют.
Однажды папа принёс Пашке с работы «жевачку-сигарету». Одну, но в пачечке, похожей на сигаретную. Папу угостил сотрудник, дядя Юра. Папа рассказал, что дядя Юра принёс на работу эту пачку полной и всех угощал, а дяде Юре эти «жевачки» дала жена, у которой было целых две пачки! А жене дяди Юры подарила жевательную резинку подруга, которая работает стюардессой на международных рейсах.
Таким образом, Пашка вдруг невероятно разбогател. Он стал обладателем самой «клёвой» «жевачки-сигареты»! «Жевачка» была розовая, фруктовая, от её запаха кружилась голова, её вид вселял надежды в счастливое сердечко первоклашки! К тому же, не забывайте про пачку из-под «сигарет»! Пачечка тоже упоительно благоухала заграничным запахом, на ней были написаны заграничные буковки и мультяшный заграничный мальчик надувал огромный, больше своей головы розовый пузырь!
Эту пачку Пашка тщательно расправил в учебнике по арифметике, и обменял у Юрки на хороший перочинный ножик. А «жевачку» разделил на розовые малюсенькие ломтики. Один ломтик достался другу Юрке, пять ломтиков были розданы за долги тем, кто угощал Юрку «Жевачками» раньше, один – Паша оставил себе. Последний, восьмой ломтик, он тихонько сунул рыжей Ленке. Мальчик и сам не очень понял, зачем это сделал, но, пусть жуёт, не жалко!
Свой кусочек Юрка жевал с гордо поднятой головой целую вечность. Кусочек сначала побелел, потом посерел. Он давно утратил свой первоначальный вкус и эластичность, и всё хуже отковыривался от клочочка фольги, куда Паша приклеивал его на ночь, во время еды и во всяких экстренных случаях.
- Ну, как, Паш, жуёшь? - уважительно спрашивал Юрка, мама которого выкинула его «жевачку» три дна назад, с трудом отодрав липкую серую субстанцию от Юркиной наволочки.
- Ага, жую.
- Всё ещё сладкая?
- Угу.
- Клёвая «жевачка» попалась! – Вздыхал, друг, - смотри, чтоб Марья Сергеевна не увидела! Отберёт!
А рыжая девочка Ленка оглядывалась на Пашку, улыбалась и что-то быстро шептала на ухо своей подружке. Вот это была жизнь!
Но однажды «жевачка» потерялась. То ли сам Пашка обронил её по неосторожности. То ли Пашкина мама вытрясла её из Пашкиных карманов перед очередной стиркой. То ли украли её! «Жевачка» пропала, мир померк.
Но Паша не сдавался, он продолжал жевать!
Мальчишка так увлёкся, что не просто поднял свой рейтинг постоянным жеванием, но ради вящей славы продолжал жевать на уроке. Так поступали только самые отчаянные и смелые. Делалось это так. Отвернулась училка к доске, - жуёшь, обернулась к классу, – замер. Но как-то раз Пашка не успел остановиться! Учительница обернулась и застукала паренька за буржуазным занятием – жеванием «жевачки»!
Гневу Марии Сергеевны не было предела! Несчастного мальчика выставили перед классной доской и прилюдно велели плюнуть. Пашка сопротивлялся долго и стойко. Гораздо дольше и мужественнее, чем остальные пойманные во время «преступления» жевальщики! Учительница прибегла к силе. Подставив под рот мальчишки клочок промокашки, она с силой нагнула его голову и стала трясти…
Паша плюнул.
- Что это?! – брезгливо взвизгнула училка.
- Х-х-хрящик от мяса, - горько зарыдал преступник. Класс грохнул. Хохотали так, что из коридора заглянула уборщица. Рейтинг героя упал ниже плинтуса.
Вы думаете, мальчика наказали? Ничуть! Не последовало ни записи в дневнике, ни вызова родителей в школу, ни угрозы «доложить обо всём директору». Даже пламенной обвинительной речи училка не произнесла. То ли сочла жевание обычного отечественного хрящика явлением вполне патриотическим, то ли просто растерялась!
Что происходило дальше, Пашка просто забыл. Детская память избирательна. Да и весь эпизод с прилюдной экзекуцией с годами поблёк и перестал вспоминаться. Сегодня Пашка, ой, простите, Павел Александрович, терпеть не может жевательную резинку. Он не любит даже упоминания о ней. Когда по телевизору идёт реклама очередного Орбита, или Дирола, Павел Александрович в раздражении вскакивает и гневно кричит:
- Немедленно выключите эту гадость! У кого пульт? – и в эти минуты ему кажется, что он никогда, никогда (слышите?), никогда не любил «жевачку».
__________________
(Для оформнения текста
использована моя картинка-загадка для детей, из серии:
"Какое устойчивое выражение иллюстрирует этот рисунок?".
Первая публикация рисунка была в журнале "Пятнашки".)